Клинопись. 1948 — 1949
1945. Отец
1945. Мать, с младшим и средним
Братва '1943
Братва 60-хЭти письма — запоздалая дань памяти моего отца, Сергея Михайловича. Когда я родился, ему было 36. Мне он казался великаном, который может и умеет всё: столярничать, тачать сапоги, набивать папиросные гильзы, работать с металлом; ладить печки-буржуйки из кровельного железа и выводить трубы сквозь форточки; водить любой грузовик, от ЗиС-5 до "Студебеккера", и гонять на мотоцикле; по весне спасать нас от потопа (мы жили в подвале, ниже уровня грунтовых вод); показывать нам диафильмы (где он умудрился добыть проектор посреди войны — уму непостижимо!); чинить часы и швейные машинки и даже... играть на скрипке. Видимо, в моём стремлении уметь как можно больше, в стремлении, которое граничит с разбросанностью, есть и нечто отцовское. Правда, музыканта из меня не вышло, а вот рифмачество и шофёрство унаследовались.
Публикуемые письма отправлены в последние годы жизни отца из Одессы (некоторые — из местного госпиталя), а адресованы нашей матери в Москву, где она, как могла, в одиночку поднимала троих сыновей. Из-за довоенной чахотки отец отправился на фронт не по призыву, а с ополчением. Оттуда его и вывезли умирать в тыл. Но ему довелось прожить ещё несколько лет. Возможно, благодаря тому, что в 1944 г. удалось сменить климат: отец попал в освобождённую Одессу, куда следом за ним переехали и мы.
Попытался расшифровать не всегда разборчивые, побуревшие строки (изначально чернила были синими, а бумага — белой). Думается, даже внешний вид такого письма — уже свидетельство его исторической принадлежности. А содержание — самое обыденное: семейные новости, здоровье своё и близких, повседневный послевоенный быт.
Одесса, 23.11.48
Приветствую Масенка!
Вовке написал и тебе повторяю — мои 2 хороших письма тебе и Валерке* не дошли до Вас, очень прискорбно. Я писал тебе о том, что не дожидаясь факта сокращения предупреди в какой-то форме свое начальство о том, что сокращая тебя — оно сократит жизнь троих ребят и отца инвалида, ты должна работать спокойно и уверенно; дай понять начальству, что как мать детей ты не дашь себя в обиду, постоишь за себя и это будет только правильно.
Мать мне нужна во первых, большой расход Красное* — Одесса во вторых, пересадка в Харькове — в третьих; не лучше ли Зине* организовать посылку тёплых вещей матери. Увидишь Раю*, поговори, а я напишу Зине. Я писал тебе и ...м, что мать мне надо прописать и выписывать не буду, даже если она и уедет. Выпишу Зину пока одну, Люся* если что поживёт одна с матерью в Красном, зато можно быть вполне спокойным и за хату и за барахло, которое мало носится и никогда лишним не будет. Это я конечно пишу на случай внезапности какой-нибудь.
Ты читала Раины письма, тем лучше, меньше мне говорить; предусмотрительность никогда не мешает; борьба организма и хворобы последние дни обострилась, аппетит теряю, сна лишает кашель, t-ра под 39 лезет, а я не здаюсь и работаю как ничего не случилось. Нейтральный наблюдатель — голова однако не уверена за исход поединка и рекомендует принимать кое-какие меры предосторожности. За....ности самообслуживание и печка лишают отдыха.
Твоё пожелание ...ить ...ние Вовки в Одессе не может быть использовано по очень простой причине: в магазине кроме семнадцатирублёвой вермишели ничего крупяного нет, а когда появляется — очередь, так что не про нас.
Вашу фотографию буду ожидать с удовольствием, сымайтесь стоя и рядом, чтобы документально удостоверится, кто и как догоняет мамку с папкой. Я за это время и не фотографировался, (билет ещё не получил — не торопятся в обкоме прислать выписку из решения в райком), да и не надо портить Вам настроение, запомните лучше, каким я был, а каким стал, не надо и знать, мало радости, зеркало обхожу стороной, не только костюмы — обувь стала свободной, вместо 44 вполне 42-м ... можно заменить.
Лекарств. травы не стал пить — времени готовить нет, а на него без малого час надо = 15 — 20 минут сделать кипяток, да 30 м выдержать на малом огне настой.
У меня чудесный начальник: на праздники принёс мне "от жинки" кусок ха... ...а. Т.о. и у меня, как Вовка пишет, "комфорт" был Муки у меня горы, на праздники давали, пробовал на сале и на дрожжах своё искуство, но пока первый блин комом выходит. Хлеб в Одессе опять стал ужасный 2,80: жито и кукуруза. Картохи 2 — 2,50, жиров и колбасных, мяса очень много
Привет и лучшие пожелания всем родным. Ваш папка
* Зина, Рая, Люся — сёстры отца. Село Красное (Червоное) Полтавской обл. — родина отца. Вовка и Валерка — мои братья. Многоточия оставлены вместо нерасшифрованных фрагментов. Орфография и синтаксис — строго по оригиналу.
Особняком среди писем — рифмованные строки. Отец выводил их старательно, так что их можно было бы и не расшифровывать: даже сейчас они читаются вполне чётко. Их содержание — скорбная и восторженная патетика, по поводу которой я много лет спустя могу только вздохнуть:
Здоровье сгроблено войной,
Но даже на пороге морга
Ты, задыхаясь от восторга,
Гордишься выжившей страной.
Шуршат пожухлые листы...
Страна-то выжила. — А ты?
Впрочем, это мой личный взгляд из дня нынешнего. Полагаю, однако, что любой читатель увидит в этих письменах прежде всего свидетельство бытия, документ послевоенного времени. Достойный того, чтобы задержать на нём внимание, но не оценивать или осуждать. А расшифровку я всё-таки даю — так легче читать.
Строитель
То слово гордое, как честь, могуществом своим.
В борьбе — титан труда, природу побеждая
Оно безсмертные творения рождает,
И сердце чаяний народных — сказка б'ётся им.
Зла гений фурию войны из пут освободил.
От горя, — слёз людских в крови земля стонала,
У солнца в дни те крона траурною стала,
Лишь смерть царицей восседала средь огня, руин.
Строитель и в аду войны у смерти вырывал
Жизнь родины сынов своей рукою властной,
В тылу встречая грудью беды дней ненастных
Победы монумент и славы геройски воздвигал.
Ему строителю по праву мир принадлежит,
В стране родной нет звания его почётней
И большевик всегда, — сегодня тем охотней
Готов у Родины почет сей заслужить.
Цветами радуги переливает алый стяг
Намёток Сталинских четвёртой пятилетки,
Растут "леса", бегут вагоны, — вагонетки
И радостью поет строителя победный шаг.
Пусть яростен в зле мечется могильных духов сонм
Строитель будущего ясно видит дали,
Не устрашат его заклятья, ни выходки шакальи,
Ни лихо атомное ведьмы в ступе с помелом.
Не смог еще историю никто остановить,
Как мертвые живых за ноги не хватали
Своей судьбы в веках они не избежали:
Строитель — всей страны народ, его не победить.
Май 1947 г.
***
И вдруг со свастикой пигмей —
Тля вечности в шутовской сбруе
Поднял орду нетопырей
На Русь — отчизну дорогую.
Железной лапой людоед
Удар предательский наносит... —
На теле исполина след
Когтей... кровавый... мести просит.
Лишь пошатнулся, — не упал
Русь — богатырь налившись силой
Пасть людоеду разодрал
И смерти жало с корнем вырвал.
***
Каким безумцем надо быть,
Чтоб тешась мыслею тщеславной
Оскалившись на мир весь взвыть
Вцепившись моськой в великана?
..."Всяк мечь поднявший против нас
Погибнет от меча во брани"!
Так в самый тяжкий битвы час
Мы зову Родины внимали,
Вскипала ненависть к врагу,
Из взоров молния разила,
А мечь искристую дугу
Метал... И гибла вражья сила.
***
О, Родина, горжусь тобой!
Приняв мучения Тантала,
Какой ты выдержала бой,
Какую радость испытала,
Когда в цветении ночей
Салют Победы рвался к звездам
И слезы гордости с очей
Лила счастливая невеста?
Когда чужой вдруг стал своим,
В слезах рождались поцелуи —
Казалось: камень стал родным,
Смерть умерла, лишь жизнь ликует.
***
Нам лучь-улыбку солнце шлёт
Короной золотой блистая
И ветер радостно поёт
И небо землю обнимает:
Ликует Русь — кровавой нет,
На смену труд свободный, мирный
Затянет время раны след,
Вспоёт бессмертной песней лира.
***
О, Родина, горжусь тобой!
И выехой к счастью — пятилеткой.
Зрю вьявь, как трудовой прибой
Несёт в историю отметку.
***
Как ливня влагу почва пьёт
И хлеб насущный нам рожает,
Как вслед за ночью день идёт
И солнце мир благословляет,
Так мы насытим мощь свою
Трудом обилие рождая
Сомкнёмся в Сталинском строю
Всех бурь помехи побеждая,
Взовьём знамёна к небесам,
Зажгем огни хрустальной призмы
И внемля Ленинским словам
Начертим принцип коммунизма.
Апрель 1947 г.
***
И кто осмелится, — дерзнет
Претить тебе коллос природы,
Какой титан вспять повернёт
Твои величественны воды?
***
Могучь так Муромец-Илья —
Народ страны непобедимой,
Ты нерушимая семья
Единой матери любимой.
И бес... в труде
Свое призвание он знает,
Всем искренним друзьям везде
С открытоым сердцем помогает.
Но берегись, — кто хочет зла,
Кто чести Родины коснётся:
В руках Ильи-богатыря
Земля в обратно повернётся!
***
Во мраке бездны гадов тьма
Ума блевотиной давилась
И с исступлённым "Гитлер хайль"
Вкруг фурии войны носилась.
***
Скажи история веков —
Хранитель эр, эпох, событий,
Где есть ещё пример такой
Непостижимой силы скрытой?
Где есть другой такой народ,
Потомков памяти достойный,
Девиз которого "Вперед"!,
Как вихрь пронесся степью вольной?
Кто б тучи черные прогнал,
Как пыль по ветру разметая,
Свободы стАтую ваял
Творить в борьбе не уставая?
Кто б смог сжигая годы в дни
Предвидя будущие дали
Писать все новые стихи
В твои история скрижали?
***
Могуча Волга — мать река,
Поклон красе твоей шлю низкий,
Что глубока, что широка,
Что сил источник исполинский.
Мильоны песен в честь твою,
Сказаний, былей чудодейных
Веками пели впредь споют
Уста грядущих поколений.
***
В последнюю минуту
На койке больничной вдали от семьи
В чахотке больной умирает,
В измученном теле героя войны
Жизнь смерти права уступает.
Но б'ется в нем сердце, трепещет душа,
Не хочет с героем расстаться
С ним сильным, безстрашным в боях она шла
Над смертью могла посмеятся.
Замолкли ужасные громы войны,
Потухли салютов цветенья;
Победою, счастьем сердца всех полны
В едином и мирном стремленьи
На родину милую к семьям родным
Отчизны сыны полетели,
Чтоб жизнь вновь построить с участьем своим
Мечтать о которой лишь смели.
И вот насмеялась злодейка судьба
Коварной болезнью свалила,
Младое, цветущее тело бойца
В загробную тень превратила.
В сознании слабом печальной чредой
Ушедшая жизнь проносилась;
От горькой обиды своею судьбой
Слеза на подушку скатилась.
Вдруг тень шевельнулась — в ней дрогнула бровь,
Открылися очи бедняги.
Усилием воли взволнована кровь,
Сверкнули на лбу капли влаги: —
"— Т-товарищи, други,.. мне хочется жить!..
— Изсохшие губы шептали —
"— Учиться,.. работать,.. смеятся,.. любить,
Зачем же я здесь умираю?!"
Зачем же ты смерть пощадила в бою, —
Победой дала насладиться;
Зачем же теперь ты по душу мою
Надумала вновь возвратиться?!
Вздохнул, потянулся, навечно замолк...
Сестра ему веки закрыла
И тут-же без чувств повалилась на пол: —
...Она его крепко любила.
Лежат сопалатники. Тихо кругом,
А слезы хрустальные льются;
Все думают думу и все об одном,
Чуть слышно сердца у них бьются:
Скажи медицына, когда наконец
Избавишь ты мир от болезни,
Когда же главу твою скрасит венец
От славы живых поколений.
Клинопись 1963 — 1973
ЭгоВатты (оглавление)
На главную
Обратная связь. E-mail: tblrenko@yandex.ru